
Выехали как-то на вечернюю рыбалку шумной весёлой компанией работники треста облпотребсоюза. Они получили очередную квартальную премию и решили обмыть. Да заодно и день рождения сотрудницы планового отдела, пышногрудой блондинки Эльвиры, отметить. Компания в основном состояла из парней и девушек, избалованных беззаботной праздной жизнью.
В беседке возле речки они накрыли богатый деликатесами стол: лососёвая икра, копчёные колбасы, дорогая водка, коньяки. Поздравили именинницу, выпили, закусили, и каждый занялся тем, чем хотел: кто шашлыки жарил, кто рыбку удил, кто в карты играл. Солнце клонилось к закату. Упоительно тёплый вечер дополнял атмосферу приподнятого настроения.
Проголодавшись, все опять уселись за стол и под шашлычок выпили коньяку. Веселья прибавилось, зазвучала гитара, стали горланить попсовые песни. Обособленно держался только Антон, плечистый парень с короткой стрижкой и не по годам угрюмым лицом. Он недавно вернулся из армии, после службы в Афганистане. На пикник попал по приглашению именинницы Эльвиры, которая была близкой подругой его старшей сестры.
Антон в разгорячённых дискуссиях новоиспечённых приятелей не участвовал, лишь изредка вставлял отдельные реплики. Его терзали воспоминания о войне и о тех сверстниках, которые погибли, выполняя интернациональный долг. Он не мог забыть, как во время боя на перевале Саланг заживо сгорел в БМП его друг Костя Матвеев. Парень был компанейский, на гитаре виртуозно играл и ещё любил анекдоты смешные рассказывать: ребята-сослуживцы, бывало, обхохатывались, надрывая животы. Поговаривали, что Костя сам их придумывал, голова-то у него светлая была. Собирался после армии в МГУ поступать…
Откуда ни возьмись к пикнику подбежала небольшая собачка: серенькая, лохматая, с белым пятном на груди. Эльвира с подружкой Таней стали угощать её бутербродами.
- Ешь, ешь. Похоже, ты бездомная. Кто же тебя покормит, бедняжку –приговаривали девушки, поглаживая собачку.
Дворняжка поела и побежала дальше, довольная тем, что встретила таких отзывчивых и добрых людей.
В очередной раз коньяк разлили по рюмкам. Сразу же посыпались предложения:
- Третий тост - за присутствующих здесь дам…
- Нет, третий всегда пьем за любовь!
И без того угрюмое лицо Антона стало мрачным, и он, поборов волнение, строго сказал:
- Третий тост я провозглашаю за тех, кто погиб, защищая Отечество.
И налив себе до краёв, добавил:
- За оставшихся навсегда там, за речкой[1]. Светлая им память...
Ребята, сидевшие за столом, не поняли смысла его слов, потому как из их знакомых никто никогда не погибал за речкой. Антон выпил и, отойдя в сторону, закурил.
Вся шумная компания стала возмущаться: испортил, мол, праздничное настроение. Но потом вновь запели песни и принялись танцевать вокруг костра. На веселье и шум из тех же зарослей ивы, откуда прибегала собачонка, вышел бомж. Старик, на вид лет шестидесяти, грязный, заросший, с котомкой за спиной. Он стоял и молча наблюдал со стороны за чужой радостью.
Вдруг все замолчали, увидев бомжа. Возникшую паузу прервали мужчины.
- Ну-ка дёргай отсюда, рвань подзаборная, не порти нам аппетит!
Старик безропотно повернулся и, склонив голову, побрёл своей дорогой.
Антон резко вскочил, схватил пару бутербродов, плеснул в стакан водки и догнал старика. Сочувственно посмотрев ему в глаза, сказал:
- Не обижайся, отец. Мы чужие на этом празднике жизни. А их, если сможешь, прости…
Василий Журахов.
Оставить сообщение: