Если Вы стали свидетелем аварии, пожара, необычного погодного явления, провала дороги или прорыва теплотрассы, сообщите об этом в ленте народных новостей. Загружайте фотографии через специальную форму.
Рекламный баннер 990x90px ban1
Голоса живых на пламени Гусек-Погореловской трагедии
В этот раз хотелось бы еще раз обратиться к трагедии в селе Гусек-Погореловка, произошедшей в январе 1943 года. Общеизвестен факт - что в здании школы были заживо сожжены 615 военнопленных и узников Чернянского концлагеря. Лишь несколько имен спасенных и погибших сохранили людская память и время. С трагических событий минул не один десяток лет, но и сейчас память потомков вновь и вновь обращается к ним. Живы родственники погибших, и пусть их осталось не так много, не так часто, как в первые десятилетия после войны, они приезжают на прохоровскую землю, но также бережно хранят близкое в памяти услышанные в детве от бабушек рассказы о ужасах, через которые довелось пройти их предкам.
Совсем недавно стало известно о судьбах троих людей, оказавшихся в январе 1943 года в объятой огнем школе села Гусек-Погореловка. Это - Прохоров Нефёдий Егорович, Тараканов Савелий Родионович и Печерский Иван Иванович. Двое из них спаслись от неминуемой гибели, а один погиб. И это был Прохоров Нефёдий Егорович. О его судьбе удалось узнать благодаря внучке - Латыниной (Прохоровой) Валентине Петровне (1946 г.р.), в настоящее время проживающей в Белгороде.
Нефёдий Егоровичжил в с. Волотово Чернянского района. Был коммунистом и принимал участие в раскулачивании. Стал первым председателем колхоза «Труд». Когда началась Великая Отечественная война, ему было около 50 лет, поэтому на фронт его не призвали. Н.Е. Прохорова предал один из ранее раскулаченных им людей, после чего был лагерь в Чернянке. Во время трагедии в Гусек-Погореловке в горящей школе он задохнулся от дыма, это видела и рассказала вдове чудом выжившая женщина из того же села.
О подробностях описанных событий узнаем из воспоминаний односельчанки и соседки семьи Прохоровых Потаповой Евдокии Леонтьевны (1928 г.р.): «Прохоров Н.Е. был активистом, председателем колхоза, участвовал в эвакуации скота перед оккупацией. Когда фашисты оккупировали нашу местность, в село потянулись из разных мест бывшие раскулаченные «элементы». Стали отбирать у населения свои сохранившиеся дома. Очень ненавидели тех, кто их раскулачивал, создавая колхозы. А Н.Е. Прохоров «ходил» в активистах. Я сама лично слышала, как угрожал один из «кулаков» сдать его немцам. Что вскоре и было сделано. Нефёдия Егоровича, Феклу Прохорову и Арину Потапову фашисты угнали в концлагерь, в поселок Чернянку, где уже было много военнопленных и активистов Чернянского района. Женщин почему-то через несколько дней отпустили».
Дальше воспоминания продолжили внуки Нефёдия Егоровича Прохорова, со слов его вдовы и их бабушки - Татьяны Васильевны Прохоровой. «Вернувшиеся из Чернянского концлагеря Фекла Прохорова и Арина Потапова сообщили родным Нефёдия Егоровича Прохорова, о том, что лагерь расположен в Чернянке на улице или площади, огорожен колючей проволокой, Прохоров Н.Е. передал родным последний привет и если это возможно, просьбу, принести ему махорки. Потому что без еды потерпеть можно, а без курева никак. И его жена, Татьяна Васильевна, собрав в узел махорку и кусок сала, положила все это за пазуху и пошла пешком, зимой в январе 1943 года в Чернянку. А какие в то время были одежда и обувка, известно, сугробы двухметровые, дорог нет. Она шла двое суток, отдыхая в деревеньках по пути следования. Пришла в Чернянку, нашла площадь. За колючей проволокой полураздетые пленники. Шум, крики, стоны. Вокруг лагеря вооруженные охранники с овчарками, но и людей простых у ограды множество. Кидают за проволоку хлеб, картошку, свеклу, их отгоняют, овчарками рвут, но люди не уходят. Подошла и Татьяна Васильевна. Где в этом аду увидишь своего родного человека? Она, простояв полдня, гонимая собаками и мадьярами, кинула через проволоку узелок с табаком и сало. В это время охранник увидев, что это она что-то кинула через проволоку, размахнулся и ударил её прикладом по руке. Потерявшую сознание женщину он закинул в сугроб и, засыпав снегом, с чувством исполненного долга удалился. Бывшие рядом две женщины из Чернянки, откопали её, привели в чувство и отвели к себе домой. Привязав к руке две дощечки и перебинтовав тряпками, проводили домой в Волотово. Вернулась она домой через неделю и узнала, что пленников сожгли в школе, а пока она была в Чернянке, сына Николая, в 16 лет, забрали в Германию. Угнали пешком. А дочь Мария, в 19 лет, ушла воевать против фашистов».
О судьбе одного военнопленного, выжившего в Гусек-Погореловской трагедии, удалось узнать из письма, которое мне встретилось во время работы с документами в фонде нашего музея. Внимание привлекли слова – «я чудом спасся из огня». Из текста письма стало ясно, что оно написано не просто очевидцем трагедии, а бывшим военнопленным, обреченным фашистами на гибель. Письмо было отправлено в Прохоровку из Саратовской области в 1975 году Савелием Родионовичем Таракановым. В канун 30-летия Победы в Великой Отечественной войне он прочел в газете «Сельская жизнь» № 23(1639) от 28 января статью о Прохоровском поле, где упоминалось о трагедии в Гусек-Погореловке. Когда он читал ее, то «ноги подкосились, а по щеке стекла слеза». Все время после войны Савелий Родионович был уверен, что его спасение - не подвиг, думал, что об этом нельзя и не нужно говорить, что такие вещи нельзя описывать. Поэтому был очень удивлен статьей и сразу же написал письмо в музей, надеясь отыскать тех товарищей, с которыми прорывался сквозь огонь и немецкие пули к спасению. Очень хотел приехать и поклониться могиле в Гусек-Погореловке.
Вот как он описывает своё спасение: «Я видел, как погибали вокруг люди, слышал «вопящий гул» «Интернационала». С тремя товарищами решились попытаться спастись и прорваться сквозь конвой. Бежал под свист пуль немцев и мадьяр, и не заметил, что стало с товарищами. В панике пошел полем и прошагал около 30 км».
После этих трагических событий Савелий Родионовичвернулся в ряды Красной Армии, принимал участие в боях на Курской дуге, форсировал 9 рек (Днепр, Тиссу и другие). Во время Корсунь-Шевченкоского сражения был сапером-разведчиком, далее боевой путь прошел по странам Европы. Был награжден орденом Красной Звезды. Выписка из наградного листа: «В феврале месяце 1944 года в операциях по ликвидации окруженной группировки немцев в районе Корсунь успешно руководил группой по разграждению и поддержанию в проезжем состоянии дорог. В период наступательных боев в марте 1944 года тов. Тараканов неоднократно выполнял задания по устройству мостов на пути движения дивизии. 8 марта в д. Хадьковка ему было поручено сделать объездной мост через ручей. Несмотря на жесткие сроки, отсутствие строительного материала, полное бездорожье, тов. Тараканов досрочно выполнил поставленную перед ним задачу».
В г. Лученец Савелий Родионович был тяжело ранен. Закончил войну в звании старшего сержанта. Но если бы его спросили: «Что было самым страшным во время войны?», он бы ответил: «Гуськи».
Ещё о двух спасенных военнопленных было известно очень мало и только из рассказов очевидцев трагедии. Когда фашисты покинули пепелище и ушли из села Гусек-Погореловка, местные жители нашли под трупами и под полом школьной печки чудом выживших людей. Их разобрали по домам, лечили, ухаживали, как за родными. Как же им удалось выжить в горящем здании? Ленинградец Николай Николаевич Николаев забрался в подпол печи. Только он скрылся, раздались взрывы гранат. На пол падали тела погибших пленных. У Николая горела одежда, огонь жег тело, его удалось погасить песком, что был под полом. Дышать было нечем. Николаев начал задыхаться. Тут он заметил просвет в фундаменте. Добраться до него стоило огромных усилий. С трудом он достиг отверстия, вдохнул свежий воздух и … потерял сознание. Одновременно там же нашел спасение Иван Иванович Печерских. Наутро их отыскал Понамарев И.К. Мужчины были в бреду, Николаеву виделась возлюбленная, а Печерских жена и дети, ждущие его дома. Николая забрала к себе Кононенко Галина Васильевна, а Ивана - Цуркина Наталья Пантелеевна. Женщины ухаживали за спасенными, лечили ожоги, укрывали от полицаев и фашистов до прихода Красной Армии.
О дальнейшей судьбе ленинградца Николаева практически ничего не известно, только то, что после госпиталя товарищи хотели продолжить сражаться вместе, в одной части. А о том, что происходило с Печерских И.И., рассказали родственники Ивана Ивановича, живущие в настоящее время в г. Старый Оскол.
Дмитрий Анатольевич Бичукин, внук: «Призвали моего деда в действующую армию в 1941 году Щучинским РВК Воронежской области. После чего, находясь в рядах действующей армии, в ходе боевых действий он попал в плен. Как мы уже позже узнали: он находился в Чернянском лагере для военнопленных. И из рассказов моей бабушки мы знаем, что дед попал в число людей, которые были сожжены в школе села Гусек-Погореловка. Но, к счастью, на тот момент дед выжил в этой ужасной трагедии. Он вместе со своим товарищем сумел пробраться в подпол русской печки, которая стояла в школе. И после пожара на пепелище, услышав голоса, одна женщина вытащила моего деда и его товарища из подпола печки, отнесла к себе домой и выходила его. Он окреп настолько, что потом его перевели в военный госпиталь. И уже после госпиталя он вернулся в свою часть - 4 гв. сд. Он погиб 25 октября 1943 года, при операции форсирования Днепра. Наши войска перебрались на правый берег, был образован Букринский плацдарм, откуда планировалось наступление на Киев. Там были очень интенсивные бои, очень много погибших. И на территории Украины в настоящее время действует национальный парк-музей, который так и называется «Букринский плацдарм». Мне удалось туда попасть до того момента, когда ухудшились отношения между нашими государствами. В 2013 году на 9 мая мы с сестрой были на этом плацдарме, тогда там проводились обширные мероприятия к дню Победы, тогда мы посетили братскую могилу на окраине селе Ведмедовка, в которой похоронен наш дед».
Елена Васильевна Метелева, внучка: «Мой дед был одним из тех, кого закрыли в школе Гусек-Погореловки и подожгли. Мне было лет тринадцать, когда мы с моим отцом встречались с очевидцами этой трагедии. Они тогда проживали рядом, недалеко от памятника в селе. Встречались с мужчиной, которому в 43 году было 12-13 лет, он был подростком. Со слов этого мужчины, мадьяры обложили школу соломой, облили бензином и подожгли. Стояли на мотоциклах до тех пор пока не рухнуло здание. И только тогда они развернулись и уехали. Подошли после этого мирные жители и начали разбирать завалы пожарища. И под печью в подполе был найден мой дед, с ним был его друг - ленинградец. Дед был очень обожжен, и за ним ухаживала одна из местных женщин. Лицо сильно пострадало в огне и, чтобы напоить раненого, женщине приходилось вливать воду через нос. Она его выходила. В то время, когда она его выхаживала, написала моей бабушке письмо. Бабушка жила тогда в Воронежской области, совсем недалеко отсюда. Наталья Пантелеевна написала несколько писем Елене Васильевне. В одном из них были такие слова: «Лена, ты не думай, что я ухаживаю за твоим мужем из каких-то корыстных целей. Я за ним ухаживаю и думаю, что если где-нибудь когда-нибудь моему мужу на фронте станет плохо, ему поможет тоже какая нибудь русская женщина». И благодаря этим письмам от женщины из с. Гусек-Погореловка, мы узнали, что случилось с нашим дедом».
Непростой была жизнь Елены Васильевны, жены Ивана Ивановича, о судьбе которой в письме подробно рассказала ее внучка - Елена Васильевна Метелева: «Моя бабушка родилась в 1912 году в Щучинском районе Воронежской области. У нее было семь детей. Двое умерли младенцами (их имена неизвестны), и двое после того, как началась война. Дмитрий, которого она держит на руках, на фотографии умер в 1946 году от "глотошной болезни". Девочка Люба, приблизительно 1940-41 г.р., умерла во время войны или сразу после неё во время голода.
В живых из семерых детей остались: Николай Иванович 1931 г.р., Василий Иванович 1933 г.р., Нина Ивановна 1939г.р. Летом 1941 года, когда Иван Иванович уходил на фронт, у него было пятеро детей.
Война до Щучинского района не дошла. Елена Васильевна работала в колхозе в поле и на покосах за трудодни (и детей до войны в поле рожала). Старшие сыновья тоже работали и помогали ей в меру своих сил. Скорее всего, в войну у них была корова. Иначе бы не выжили. В войну и во время голода после войны ели лебеду.
Дом был с земляным полом и соломенной крышей. Четвертую часть единственной жилой комнаты занимала печь. Площадь этой комнаты была 12-14 квадратных метра. Из мебели - железная кровать, 2 сундука, стол, 2 лавки. В красном углу-иконы с лампадкой. Даже радио не было. Воду брали в колодце во дворе. До ближайшей железной дороги 20 км.
После войны все трое оставшихся в живых детей получили высшее образование. Старший, Николай Иванович, 1931-1978 г.г., работал по космической радиосвязи, жил в Москве. Средний, Василий Иванович, 1933-1984 г.г., стал главным инженером нефтеперерабатывающего завода (Куйбышевская обл.), ушел на пенсию с должности главного энергетика ремзавода (Старый Оскол). Младшая дочь, Нина Ивановна 1939-1993 г.г., была главным ветеринарным врачом Старооскольской птицефабрики. Бабушка никогда больше не выходила замуж. До конца дней молилась утром и вечером и всегда поминала дедушку и покойных детей. Все годы. Каждый день. У неё была книжечка поминальная, где все они были записаны.
Бабушка хранила письма-треугольники от деда, от Натальи из Гусек-Погореловки и похоронку. Пачка, перевязанная ленточкой, хранилась в сундуке. По этим письмам я писала сочинения в школе о деде. Письма после бабушкиной смерти и смерти её дочери Нины Ивановны потерялись. Мы с Дмитрием тогда не жили в Старом Осколе. Я - в Казахстане, Дима на учебе в Краснодаре. Когда мы вернулись в Оскол, уже не смогли найти эти письма.
Наша бабушка пережила шестерых детей. Умерла в 1986 г. Она и трое её взрослых детей похоронены все вместе на кладбище села Николаевка Старооскольского района».
В истории нашего района есть свои вехи, которыми мы гордимся, и те, которые вызывают боль в сердцах и слезы на глазах. Не раз исследователи обращались к трагическим событиям, произошедшим в с. Гусек-Погореловка. В фондах музея-заповедника «Прохоровское поле» хранятся документы и письма об этой трагедии. В музее Призначенской школы хранятся фотографии и переписка с бывшими военнопленными и очевидцами безжалостной расправы над узниками Чернянского концлагеря. Мы знаем и помним выживших в трагедии - Конюхова Гаврила Ивановича, Васильева Мирона Васильевича, Писклина Валерия Федоровича. И теперь истории еще троих людей, оказавшихся в эпицентре трагедии, стали нам известны. Такие разные судьбы, и каждая трагична по-своему, но в каждой навсегда оставил свой след огонь, разожженный фашистами на нашей Прохоровской земле морозной зимой 1943 года. И сколько бы ни прошло лет, десятилетий, как бы ни менялась наша жизнь, мы не в праве забывать историю своей родины.
Светлана БОРОДИНА.
Сотрудник музея заповедника "Прохоровское поле"
113367
Поделитесь новостями с жителями города
Разработка -
Оставить сообщение: